Держаться нету больше сил: могут ли наркоманы вернуться к нормальной жизни?

Наркоманию давно — и иногда успешно — пытаются лечить самыми разными методами. Тем не менее скептики считают, что избавиться от пристрастия к зелью невозможно. Однако есть примеры, опровергающие это мнение. «Известия» побеседовали с теми, кто сумел отказаться от наркотиков и вернуться к нормальной жизни, не доводя дело до уголовной юстиции.

Кристина, 18 лет

— У меня всё началось очень рано. Я была в 5-м классе, когда из элементарного любопытства впервые попробовала алкоголь. Помню, что меня осудили ровесники. В кругу моего общения на тот момент такое поведение было неприемлемым. Странно, но мои подруги говорили, что все мы слишком молоды, чтобы бухать. После этого случая я долго не делала ничего подобного. До 7-го класса. К тому времени у меня были серьезные успехи в баскетболе. В секции мой круг общения расширился до старшеклассников. С ними мне было гораздо интереснее. Так однажды меня позвали на вписку. Там было спиртное. А еще курительные смеси. В квартиру пришел парень — старше меня на пару лет, он был такой крутой, как мне казалось. В общем, сильно понравился. Я очень хотела привлечь к себе его внимание. Он употреблял, и я решила тоже попробовать, чтобы привлечь его внимание. Утром, когда все расходились, мне стало понятно, что он даже не помнит, как меня зовут. Позже я узнала, что он употребляет более серьезные запрещенные препараты. Я пыталась отловить его на тусовках, спрашивала общих знакомых: «А он будет?», но не срасталось. Я начала менять компании по стилю и тематике — это казалось мне очень крутым на тот момент. Место тусовки среднестатистических подростков — подъезд я сменила на клубы — там всегда было тепло, звучала хорошая музыка. Сначала я была постоянным свидетелем употребления тяжелых препаратов, а уже через несколько месяцев сама оказалась «на системе».

Я стремительно теряла нить, которая связывала меня с прежними друзьями, родными. Я некрасиво поступала с лучшей подругой — не приходила в назначенное время на встречи, подводила, обманывала. Она довольно резко оборвала со мной отношения. «Я больше не хочу видеть, как ты умираешь» — так она мне сказала. Чувства мои притупились. Мне было не до матери с отцом, не до бабушки с дедушкой, я не присутствовала на встречах с родственниками. Перестала уделять внимание младшему брату. И собакой, которую выпрашивала четыре года, перестала интересоваться.

Родные не сразу разобрались, в чем дело. Однажды летом им удалось вытащить меня на какой-то семейный сабантуй. Было 30 градусов, а я в рубахе с длинным рукавом. Начались вопросы: родители думали татуировки у меня или порезы на запястьях. Но в тот день им не удалось ничего выяснить — руки я им так и не показала. На следующий день они настояли, наверное, с кем-то посоветовались. Родители отвезли меня к наркологу. Но я всё равно продолжала употреблять вещества. В 9-м классе в самый разгар госэкзаменов я сбежала из дома. У моей тусовки была квартира, которая пустовала всё время, — дальние родственники одного из соупотребителей выехали за границу. Чтобы раздобыть денег на препараты, я подворовывала, обманывая тех, с кем [употребляла].

Меня по заявлению родителей нашли полицейские. Я в тот момент была в неадекватном состоянии — беспричинно кричала, сопротивлялась. В итоге оказалась в психбольнице. Когда пришла в себя, врач сказала, что мое поведение — лишь следствие употребления и что мне повезло, я не успела разрушить психику. Меня направили в наркологию. Договорились с родителями, что я там проведу 28 дней. В итоге задержалась на три месяца. Там началась новая страница в моей жизни. Теперь я два с половиной года не употребляю наркотики. Работаю, встречаюсь с молодым человеком. Я дала себе еще один шанс. Увы, употребление наркотиков отразилось на моем здоровье. У меня большие проблемы с зубами, а иногда я на короткое время теряю зрение. Самые серьезные проблемы — с пищеварением.

Виктор, 29 лет

— Футбол был моим главным интересом в жизни. Я и сам играл, и болел за любимую команду. Уже во втором классе удивлял сверстников во дворе — отлично владел мячом. Старшие парни брали в команду, это было круто — ведь в детстве так хочется быть значимым. Мечтал, чтобы в районе меня все знали и уважали. После игры мы часто задерживались в компании, я видел, как старшеклассники пьют спиртное. Так я впервые выпил — это был портвейн. В 5-м классе меня брали в компанию тех, кто [употреблял] траву. Как-то я скинулся вместе со всеми, дал 50 рублей, и мы купили в складчину коробок марихуаны. Меня уже никто не мог тронуть, понимали, что я общаюсь с уважаемыми, как мне на тот момент казалось, людьми. До 9-го класса я пил разбавленный спирт, [употреблял] траву. Как-то перебрал с алкоголем, сильно отравился, тошнило, голова болела. Посмотрел на себя в зеркало — весь зеленый. Тогда я решил отказаться от напитков и сосредоточиться на веществах. Я к 9-му классу перепробовал кучу разных сильнодействующих аптечных препаратов, до которых только мог дотянуться.

Я честно скажу, что родители просекли меня с первого употребления. Но сделать со мной ничего не могли, потому что мне было на всех плевать. Я чувствовал себя крутым и взрослым.

И тут наступила эра амфетаминовых наркотиков. Первый опыт оказался неубедительным, словил кайф только во второй раз. Так экстази отодвинуло в моей жизни траву на второе место. Нет, ну я [употреблял] и каннабис, но это перестало быть для меня чем-то особенным. Я к тому моменту стал человеком, который может «достать», стал еще более авторитетным, как мне казалось. Компания скидывается, и меня «протягивают» (имеется в виду комиссия в виде бесплатной дозы для того, кто знает, где купить. — Прим. «Известий»). Мне было тогда 15 лет. Ходил по клубам, тусовался со старшими. Один такой парень, ему было 30 лет, часто в моем присутствии употреблял героин. Я приглядывался и к этому наркотику. И хотя сильно боялся подсесть, но однажды попробовал. Уже на следующий день я пришел к тому парню с деньгами.

Начались проблемы. Источника дохода не было, поэтому начал обманывать тех же соупотребителей. Например, брал вещество за 1 тыс. рублей, а говорил, что за 2 тыс. Начал воровать — товары в магазинах, мобильники у людей. Когда не было дозы, меня одолевали приступы страха, ну просто паранойя началась. Уже тогда стал задумываться о том, что хочу прекратить употреблять. Но с трудом мог продержаться сутки без веществ. В 2010 году на рынке появился дезоморфин, известный как «крокодил» (название дано из-за того, что кожа наркомана покрывается гнойной коркой, это один из самых дешевых и токсичных наркотиков. — Прим. «Известий»). Поначалу я не считал за людей тех, кто это употреблял. Но однажды приехал покупать дозу на хату, где были дезоморфинщики. Скоро я оказался в их кругу. Мы безвылазно жили в небольшой бане за городом. Там варили, там же употребляли, там спали. Деньги добывали, сдавая металл, постоянно у всех занимали. Так продолжалось полтора года. Пока я не встретил одного знакомого, с которым когда-то вместе употреблял. Мы очень удивились, когда он сказал, что завязал и что ему и без наркотиков живется хорошо. Мне стало это интересно. Я отдавал себе отчет, что наркотики меня убивают. И попросил помощи у этого парня. Вскоре я оказался в одном из наркологических центров. Последний раз я употребил запрещенный препарат 26 января 2012 года. Живу. Работаю. Обзавелся семьей.

Андрей, 30 лет

— Началось всё с алкоголя. Первый раз я напился лет в восемь со старшими ребятами. Позже проснулся интерес к так называемым легким наркотикам, к траве. Ну а потом перешел на клубные. Меня тогда привлекали люди, близкие к своего рода наркоманской субкультуре. Атмосфера клубной жизни с ее атрибутом — амфетаминовыми наркотиками — казалась мне какой-то мистической и притягивающей. Но уже очень скоро понял, что схожу с ума. Чердак начал подтекать — меня постоянно мучили страхи, панические атаки. Еще тогда я осознал, что у меня серьезные проблемы с веществами. С третьего курса института меня выгнали, и я пошел в армию. Думал, что это поможет мне уйти от употребления и не искал возможностей откосить. Но и там я периодически доставал сильнодействующие медицинские препараты. После дембеля восстановился в институте. Даже устроился по специальности. Но психическое состояние ухудшалось — наркотики начали сводить меня с ума еще больше. Но вместо того, чтобы задуматься об отказе, выбрал смену препаратов. Решил попробовать что-то другое и перешел на героин и метадон. Дозировка росла. Пропустишь употребление — начинается сильнейший абстинентный синдром. Я разрушил свое здоровье. Попросил у матери денег на лечение, и она мне их дала. Так я попал в наркологию. При приеме медсестра не сумела взять у меня на анализ кровь — не нашла вену… Мне повезло — я выбрался из этой бездны. Не употребляю уже пять лет.

Выход есть

Каждая из этих историй спасения связана с сообществом анонимных наркоманов и программой «12 шагов». Это бесплатная, простая и эффективная программа выздоровления, основанная на базе сообщества «Анонимные алкоголики». Начавшееся в 1953 году движение АН сейчас — одно из старейших и крупнейших среди сообществ подобного типа в мире. Оно проводит в 132 странах еженедельно больше 63 тыс. собраний на 77 языках. Сообщество АН существует в России с 1990 года и на конец 2013 года проводит еженедельно более 1 тыс. собраний в 142 городах страны. Единственное условие для членства в АН — желание прекратить употребление наркотиков.

«Это потрясающие организации. Они заполняют ту нишу, которую мы заполнить не в состоянии. Врач по определению не может 24 часа в сутки общаться со своими больными. А они могут. Врач не может сопровождать больного в открытом мире. А они могут. В сообществе анонимных наркоманов есть так называемые спонсоры, наставники, которые лично отвечают за группу выздоравливающих людей, которых они сопровождают», — рассказывал ранее об анонимных наркоманах «Известиям» главный внештатный психиатр-нарколог Минздрава России Евгений Брюн.

Клиники готовы сделать всё возможное и даже невозможное, чтобы реанимировать организм самого запущенного наркомана. Но главная проблема в голове, уверены члены сообщества. Программа помогает зависимому честно взглянуть на себя, доверять миру и людям, изменить образ жизни. Один из шагов к выздоровлению предусматривает донесение идей до тех, кто находится в зависимости.

Источник: Известия