Женская наркомания

Подростковая наркомания

Наркомания пожилых

Причины наркомании

Как мы представляем себе наркомана? Худой, неприятный человек среднего возраста, которого лучше обходить стороной. Скорее всего, из неблагополучной, криминальной семьи. Возможно, он может причинить нам боль и даже убить. Но сильнее всего каждый день убивают такие люди себя

По данным Национального антинаркотического союза, в последние годы большинство запросов на лечение от наркотической зависимости идет от семей, где возраст наркомана от 14 до 25 лет. В основном речь идет о синтетических наркотиках. В 2020 году в Москве официальное число больных наркоманией увеличилось до 20 422, в 2019-м их было 19 935.     

26 июня отмечают Международный день борьбы с наркоманией. Два молодых парня и девушка откровенно рассказали нам свои истории зависимости. Также мы попросили психиатра-нарколога объяснить, что происходит с организмом наркомана, какие бывают последствия и почему эмпатия — ключ к здоровым отношениям в семье.   

Профессор РУДН, доктор медицинских наук, врач психиатр-нарколог, психотерапевт Инна Зражевская отмечает, что у употребляющих "синтетику" независимо от возраста и вещества начинается "неуклонное последовательное разрушение психического и физического здоровья вплоть до необратимых негативных изменений личности и полной деградации. Также рушатся все социальные связи и нарушается социальная адаптация — наркоман теряет работу, друзей, семью…»

"Считал себя Пабло Эскобаром. Но я обычный наркоман, сидящий дома на паранойе" 

Максиму 26 лет. Он рос в полной семье, родители пытались его всем обеспечить, он говорит, что даже баловали. Не хватало только внимания отца. 

"Он постоянно уезжал по своим делам, на дачу, с нами немного времени проводил. В школьные годы, классе в пятом, мне хотелось больше его внимания, я видел, как это у других ребят, отцы ездят с ними на футбол, разным спортом вместе занимаются, получают этот мужской стержень от отцов, у меня такого не было. Меня звали только на дачу или на рыбалку, а мне это не очень нравилось". 

Парень стал отстраняться от семьи и начал искать этот стержень на улице. "У меня была раньше компания одноклассников, которые сейчас живут хорошо, никто из них не столкнулся с такой проблемой, как я, они не антисоциальные люди. Но я связался с другими людьми, у них были неблагополучные семьи. Когда всех загоняли домой в десять вечера, они могли гулять и до 12, курили сигареты. Я очень хорошо влился к ним и стал душой компании". 

Профессор Инна Зражевская говорит, что важно с самого раннего детства выстраивать отношения родителей с детьми. "Взрослый должен быть эмпатичным, правильно понимать чувства и эмоции ребенка и правильно на них реагировать. Если этого нет, то, глядя на реакции родителей, какие-то эмоции и чувства ребенок начинает считать стыдными, какие-то недопустимыми, потом он может решить, что проще вообще ничего не чувствовать. Поэтому на лекциях я называю зависимость болезнью замороженных чувств.  

Нужно понимать своих детей и принимать их такими, как они есть, тогда ваш ребенок с любой проблемой в первую очередь придет к вам. Также нужно выявлять и развивать таланты и интересы ребенка, поддерживать то, что в нем заложено, как уникальность его личности, тогда любимое дело или хобби не дадут ему попасть в зависимость. И, безусловно, необходимо развивать социальные навыки — способность адаптироваться в коллективах и группах". 

"Лет в 14 я попробовал алкоголь. Если у кого-то день рождения, было нормально купить ящик или два пива и напиться в лесу до тошноты. Иногда приходил домой пьяный, естественно, родители это видели.

Для меня было круто быть нетрезвым, это показывало мой статус на улице. Я считал, что на это смотрят все девчонки, это дает мне определенный авторитет

В этой же компании был парень, его старший брат употреблял. Раз взрослые это курят, мы тоже хотели, начали слушать русскую музыку, где поют про наркотики, мы даже не понимали, о чем текст, но уже это в мою голову вбивалось через наушники. Как-то раз этот парень украл у старшего брата вещество и мы попробовали. Не понимали, как это делать. Первый раз я покурил, и мне было плохо, я лежал на столе в лесу и не понимал происходит. 

Мне не хотелось больше повторять. Пришел домой, родители увидели красные глаза, но, возможно, они не сталкивались с наркотиками и им было трудно определить, что со мной. Я зашел в свою комнату, мне очень сильно хотелось спать, хотя было пять вечера. Уже тогда я хорошо врал, сказал родителям, что нашел пачку крепких сигарет и выкурил все один.

Лет в 15 мы сильнее стали стремиться к старшим ребятам, от 18 до 20 лет. Практически все употребляли, покуривали. Я видел в них авторитетов и хотел подражать им. Дома мне было неинтересно.

Как-то я уехал к отцу на дачу, лазил в его телефоне и увидел, как он общается с другой женщиной, переписывается. Меня это очень поломало. С детства были убеждения, что если человек заводит семью, то он должен всегда быть с этой семьей. Я сразу же рассказал матери, и родители развелись. Я плохо помню этот период жизни, мне мама рассказывала, что отец уехал жить в отдельное место, я остался с мамой, пропадал на улице, она меня часто находила пьянющим с какими-то взрослыми ребятами, и я постоянно им рассказывал эту историю про отца.

Взрослые предложили покурить еще раз, сказали, что в первый раз всегда плохо. Я попробовал. С 16 до 19 лет я стабильно курил. Как и сигареты: утром, в обед, вечером перед сном. Круг общения был такой же.

Позже я столкнулся с другим наркотиком. У меня были комплексы из-за лишнего веса, и я знал, что от этого ребята худеют. Я решил не заниматься спортом, а употреблять и похудеть. Потом мы начали заниматься криминалом. Угоняли машины, мотоциклы под заказ. Я получил первую судимость и подумал, что это все, раз начались проблемы с законом. Начал задумываться. Все, кто на районе продавал наркотики, либо подохли, либо их пересажали. Достать было трудно. 

Это не остановило, я узнал об электронных магазинах. Стал покупать там, это был синтетический наркотик, эффект в три раза сильнее. Я подсел, употреблял года три, последний год у меня с головой творилось непонятно что. Первые два года было "розовое употребление" (период, когда зависимый осознанно получает удовольствие от наркотика, ищет разумные оправдания употреблению и еще не ощущает последствий в разных сферах жизни — прим. ТАСС), тусовки, веселье.

Потом мне начало казаться, что за мной следит полиция, что на меня люди странно смотрят, хотя я вышел в хороших вещах. Когда был один дома, мне казалось, что сосед сверху опускает веб-камеру вниз и смотрит, чем я занимаюсь. Считал себя каким-то Пабло Эскобаром, но я обычный наркоман, сидящий дома на паранойе

Я пообщался со своими знакомыми, они сказали, что у них так постоянно. Для меня было это удивительно, потому что никто о таком не говорил и не предупреждал. Я понимал, что это клиника, это проблема, со мной может что-то произойти, и не хотелось остаться с улыбкой дебила на всю жизнь".  

Такое мощное влияние на психику человека, объясняет профессор Инна Зражевская, обусловлено способностью этих веществ напрямую проникать к нейронам головного мозга, минуя гематоэнцефалический барьер (ГЭБ). 

"ГЭБ — это защитная система, состоящая из особых клеток, которые обеспечивают барьер между кровеносной системой и центральной нервной системой, ее главная функция — поддержание постоянства внутренней среды в головном мозге. ГЭБ защищает мозг от циркулирующих в крови токсинов, микроорганизмов, клеточных факторов иммунной системы, которые воспринимают ткань мозга как чужеродную и повреждают. ГЭБ выполняет функцию высокоизбирательного фильтра, через который в мозг из артериального русла поступают питательные, биологически активные вещества, а в направлении венозного русла выводятся продукты жизнедеятельности нервной ткани.

Проникая непосредственно в ткани головного мозга, синтетические катиноны повышают содержание дофамина и норадреналина, изменяя механизмы транспорта этих моноаминов. Высокое содержание  нейромедиаторов — базис, с одной стороны, мощного и быстрого психостимулирующего действия, и, с другой стороны, неадекватного поведения и аффективных реакций, нарушений процессов восприятия и мышления.

Головной мозг подвергается прямому токсическому воздействию. Поэтому неудивительно, что психические расстройства имеют столь яркие и  разнообразные проявления. Самые частые — это психозы со зрительными и слуховыми галлюцинациями, бредовыми идеями преследования, величия, возбуждением с агрессией, искаженным восприятием всего окружающего, суицидальными мыслями и попытками, а также эпилептиформные припадки. В отдаленных последствиях эти состояния переходят в хронические психозы, выявляются снижение памяти, внимания, расстройства мышления, которые проявляются в виде нарушений речи, она становится фрагментарной, со скачкой идей, лишенная логической последовательности и конечного смысла.  

Человек теряет способность к интеллектуальной деятельности, способен выполнять только простые действия. И конечно, гибнут так называемые высшие эмоции и чувства — способность любить, сострадать, дружить, человек становится как бы бездушным". 

"Очень трудно так жить, зная, что ты скатишься на дно"

Максим попросил помощи у старшей сестры. Ему было легче говорить с ней, чем с мамой. 

"Шел по Москве нетрезвый. Понимал, что наркотик мне делает плохо, но меньше употреблять я не мог. Зависимость никуда не девалась. Я употребил, нет чувства радости, я разбитый, понимаю, что меня часов шесть будет переть и я не могу пойти домой, тупо бродил по улице туда-обратно. Шел у метро Шаболовская, решил зайти в храм, но были сомнения, могу ли зайти нетрезвым? Решился, подошел к иконам, просил бога помочь. Дня через четыре мама говорит, что нашла место, куда можно поехать. Я не понимал, куда я еду, попал на реабилитацию, прошел ее, выписался. Там давали определенные рекомендации, которые я должен был соблюдать. Я их не соблюдал. 

Была главная рекомендация — не встречаться с соупотребителями. А я встретился с девчонкой, с которой раньше вместе торчали, она сказала, что больше не употребляет, а потом подсыпала мне наркотики в колу. После этого меня понесло. Я вроде смог остановиться, дальше в тот раз не стал.  

У меня начались отношения с девушкой, мы пробыли вместе три года. Я работал, мы жили вместе и начали вместе употреблять. Два года, как и в прошлый раз, все было хорошо, ну на самом деле "типа хорошо", потому что была нехватка денег, разногласия с родителями. Очень трудно так жить, видя, что ни к чему хорошему это не приведет, зная результат, что ты скатишься на дно, но все равно продолжать это делать.  

В итоге я поговорил со своей мамой, у меня уже не было работы, эмоционально подавлен. Были мысли: зачем мне вообще жить, если я ничего не смогу добиться уже, я ведь был на реабилитации, и что сейчас? Я изучал в интернете реабилитационные центры, нашел один, он мне понравился, потому что есть акцент на все сферы, где рушится жизнь наркомана: психо-, социо-, духовная. Сейчас я нахожусь на восстановлении после этого трехгодового срыва. Я понимаю, что сам как личность не смогу подняться вверх, моя трезвость не состоится без работы над собой и помощи. Для меня остаться одному — то же самое, что прийти вновь к употреблению". 

"Я жил в страхе, но не успокоился" 

Никите 21 год, он из интеллигентной петербургской семьи. Уже полтора месяца он в реабилитационном центре проходит лечение от наркотической зависимости. Чтобы "дойти до своего дна", ему понадобилось всего полтора года.    

"Попал я сюда из-за наркотиков, употреблял системно их недолго, от якобы легких до синтетики. Все началось в 2013 году, я первый раз попробовал покурить, мне было 13 лет. Я был всегда смелым мальчишкой и дерзким, не особо боялся родителей. У меня был официально зафиксирован синдром гиперактивности, я был очень беспокойный, мне давали успокоительные в детстве какое-то время.  

И вот мне приятель дал попробовать покурить. Спустя месяц попробовал еще раз, так потихонечку, летом, шаг за шагом я продолжил. Ближе к 15 годам я покуривал раз в две недели точно.

Позже попробовал галлюциногенные наркотики, сейчас и смешно, и страшно, но мне тогда показалось, что я увидел, как устроен мир, анализировал поведение людей. На самом деле я ошибался, потому что забывал про свое психическое здоровье, увлекаясь мыслями о чужом. Мне даже нравилось не повеселиться в компании, на тусовке, а взять одного компаньона и поговорить, погулять по улицам Петербурга, посмотреть на прекрасное. Но сейчас я понимаю, что можно было и по-другому, без этого всего.  

Шло время, в 2018 году по своей ужасающей глупости я решил устроиться работать кладменом. Проработал полтора месяца. Устроился в один магазин, взял наркотики и понял, что куда-то я не туда иду, и весь "товар" забрал. Веселился с друзьями месяца полтора. Потом появились опять тупые мысли, и летом я снова туда устроился. Все мои родственники — порядочные творческие люди, и узнать такое о своем единственном сыне и внуке было ужасно. Много я им навредил, бабушка с дедушкой чуть от меня не отказались. Я жил в страхе, но не успокоился.  

Родители решили меня отправить в армию, я взял академ в музыкальном училище. В армии попал в оркестр, думал, что это лучшее наказание, которое могло быть. Послужил, первый месяц я ничего не употреблял, но потом мне друзья стали приносить наркотики. Я покуривал периодически. Так я провел год в армии. Демобилизовался, друзья мне организовали "праздник". Они принесли таблетки и предложили мне. Спустя пару недель я попробовал синтетику и стал употреблять все чаще.  

Спустя полгода я попал в реанимацию. Врачи сказали, если бы привезли чуть позже, я бы не выжил. Родителям наврал, что перепил, но они поняли, что это не так, и мне пришлось признаться".  

Никита близко общается со своей мамой и всегда старался ей обо всем рассказывать. Но, как он сам говорит, ему легко ее обмануть.

"Я брал ее деньги, говорил, что на еду, а тратил на наркотики. Мог залезть в телефон и незаметно перевести себе на Сбербанк Онлайн. Осенью 2020 года я влюбился, и, когда у нас были какие-то ссоры, шел употреблять, было, что 20 дней подряд. Набрал микрозаймов, бабушке пришлось все это выплачивать, потому что я только веселился.

В край я ошалел этой весной 2021 года, я не мог без наркотика, нужно было каждый день. Еще я старался покупать что-то дорогое, "качественное", тогда не понимал, какое тут может быть качество, если это все тебя убивает?  

И в один день я работал за компьютером, неожиданно пришли люди домой и меня увезли в "ребцентр". За это я родителям очень благодарен, не злился на них ни секунды, сам бы вряд ли остановился. Я доволен тем, что я на лечении, занимаюсь спортом, здесь очень клево, ем как не в себя. Рад, что так все закончилось, будущее за этим есть большое, а там, в употреблении, вряд ли будущее было. У меня уже пошли мысли попробовать что-то потяжелее, слава богу, что не попробовал".   

"Как так можно жить? Адский круг этот не отпускает" 

Валерии 20 лет, на фотографиях она — стройная длинноволосая брюнетка с длинными ресницами и яркими чертами лица. Выглядит благополучной, здоровой, ухоженной девушкой. Но была такой она не всегда.

"С 16 до 19 лет кололась я страшно, каждый день, была судимость, до сих пор она есть, три года условно за кражу. Начали выпадать волосы, я весила 42 килограмма, все из дома вынесла — мамино золото, технику. Начала употреблять я лет с 12. У меня неполная семья была, всегда были какие-то проблемы дома. Мне тема наркотиков была интересна, где-то в 12 лет я начала выпивать. Мой старший брат двоюродный встречался с девушкой-цыганкой, вместе покуривали, и через пару месяцев мы попробовали синтетику. Так и началась моя программа. Это было тогда модно". 

Профессор Инна Зражевская отмечает, что мода на нездоровый образ жизни может стать решающим фактором в пользу употребления у подростка. "Культ "звездности" и копирования всего за "звездами", которые сегодня делают PR в основном на "шикарной" жизни, неотъемлемыми атрибутами которой являются наркотики и алкоголь, поток абсолютно прозрачных намеков о радостях и безопасности злоупотребления с экранов ТВ и смартфонов — мы недооцениваем значимость влияния всех этих аспектов, которые становятся поведенческими шаблонами юношей и девушек. 

У подростков еще не сформированы полностью аналитические функции мышления, поэтому способность здраво проанализировать ближайшие и отдаленные последствия того, что тебе предлагают сделать, недостаточная, решение принимаются чаще импульсивно, "на эмоциях" либо по аналогии с действиями своих лидеров".

"Я попадала на реабилитации, в больницы, по 28 дней три раза отлежала, там находила только больше знакомых наркоманов и снова шла употреблять. В итоге в 14 лет я попала на первую серьезную реабилитацию на полтора года, у меня не было осознания, что есть проблема, что я зависимая.  

Вышла в 16 лет и была уверена, что все будет нормально, про наркотики я забыла. Через два-три месяца я начала выпивать, а потом вернулись и наркотики. Начала колоться.

Приходилось делать закладки, потому что денег не было, а доза все росла и росла. Последнее время я жила в подъезде, у меня ни вен не было, ни здоровья, вся разваливалась. Просыпаешься каждый день и думаешь: "Господи, как так можно жить?" Адский круг этот не отпускает. Ты понимаешь, что не найдешь дозу — будет ломка, а может, и смерть. Очень сложная такая жизнь.  

Родители помогли, нашли реабилитацию, пробыла там десять месяцев, недавно вышла. Осознание есть, что плохо, что хорошо. Но даже сейчас сложно жить. Но физически я себя чувствую просто прекрасно, я наконец-то сплю нормально, ем нормально, не надо никуда бежать, чтобы намутить. Сейчас я трезвая, живу с мамой на море, восстанавливаю свое здоровье и отдыхаю".     

Что делать, если у вас или у вашего близкого проблемы с наркотиками 

Заместитель председателя Национального антинаркотического союза Алина Гусельникова объясняет, что у молодежи как таковой мотивации к выздоровлению нет. "Им кажется, что будущее — это где-то там, я еще молод, я все успею, все попробую и всегда смогу остановиться. Страха смерти еще нет. Даже если были передозировки, подросток верит, что его организм достаточно силен и он справится".

• Нужно обратиться за помощью. В любом случае зависимость — это заболевание. "Условно, если у нас зуб болит, мы же не занимаемся самолечением. Мы знаем, какие могут быть последствия от самолечения. С зависимостью то же самое. Но все равно до сих пор есть восприятие, что это про силу воли, про мотивацию, но никак не про заболевание. Сами пациенты и родственники могут себя успокаивать: ну он же вот два месяца не употреблял, и сам зависимый может тешить себя этим. Но он не задумывается, а почему тогда снова начал? И вот это самый главный вопрос". 
• Стоит признаться семье. "Мы же говорим о людях до 30 лет, и, возможно, родственники будут участвовать в выздоровлении финансово. Нужно рассказать жене, близким, чтобы люди понимали, что с тобой происходит и как они могут помочь". 
• В зависимости от вещества надо понимать, нужно ли медикаментозное вмешательство, либо амбулаторная работа с психологом, либо стационарная реабилитация.
• Родственникам в любом случае нужно обратиться к специалистам. Можно позвонить на Всероссийскую горячую линию помощи при разных видах зависимости — 8 800 600 77 72, и там проведут подробную консультацию, по которой определят, нужно ли посещение врача-нарколога или можно сразу воспользоваться услугами центра социальной реабилитации. Либо обратиться к наркологу, который может определить стадию и вид зависимости.
• Если это ваш близкий, можно изучить в интернете, какие есть способы помочь зависимому. И обязательно нужно участвовать в выздоровлении. "Не вмешиваться в процесс реабилитации, жестко его нарушая, а заниматься собой. В любом случае зависимый вернется с лечения, и нужно понимать, как дальше с ним жить, как с ним коммуницировать".
• Есть редкие случаи, когда зависимый не может уехать на реабилитацию. Например, один воспитывает ребенка, единственный кормилец в семье. Рекомендуется посещение терапевтических групп. Собрания "Анонимных наркоманов" есть в каждом городе, а также онлайн. Стоит попробовать изучить эту программу и начать выздоравливать.

Источник: ТАСС